Ну вот, еще один бесполезный и тихий день.

Ты хочешь быть рядом, я хочу впиваться когтями в твою спину. Но мы так далеко, и между нами километры непонимания и отчуждения ДРУГИМИ людьми, а мы все тянемся быть рядом.
У нас есть общие знакомые, но никто из нас никогда не упомнит в общении друг друга. Даже если ни о чем другом и думать нельзя.
У нас одна на двоих скрытая жизнь, но кто о ней знает? Да все молчат, и нет никому дела. Да и к чертям эти дела.
Я тысячу раз повторю, что жизнь - это счастье. Ты же в очередной раз посмотришь с высоты своего роста, стоя на парапете недостроенной крыши.
Я вновь и вновь буду стремится в небо, а сможешь ли ты полететь? Твой шаг неравнозначен моему.
Каждый раз? выходя на дорогу, мы идем каждый к своей цели, даже если едем вместе в одну сторону обнявшись крепко-крепко.

Твои пьянящие губы ласкают нежно. Я же ядовита, как змея.
Мы посмотрим друг другу в глаза. Нам не надо ничего говорить.

Одна ночь страсти, и мы вновь теряемся среди людей, прочь друг от друга, от этих объединяющий людей, от этих ярких витрин, туда, где тишина и покой. Туда, где нет никого, кто бы смог осудить.

Ты живешь лишь этими днями.
Я же имею полноценную жизнь, яркой краской размазывая ее по струнам любви. Расточая аромат радости и нежности во круг себя, привлекая новых жертв. Но самой главной становится только одна.

Легкий дым сигарет укутает нас, как мы укутываемся прижимаясь к друг другу под одеялом.

Нервы? Отношения? Любовь? Да к чертям все правила!
Просто НАМ так хочется быть рядом, вопреки всем ВАШИМ упрекам!

Я вновь кричу по ночам, срываясь с постели, и хриплю проклятия луне, покуривая на лестничной клетке.

Что нас разделяет? Один большой город, а так же люди, правила, установки. Да мишура повседневности это все! Прочь, выкинуть бы все мысли, и вновь слиться в объятиях.

Что ты ответишь на это? Конечно же согласишься, что ты еще можешь ответить. В твоей жизни только один настоящий наркотик, все остальное по сравнению с ним подделка дешевая и безвкусная. Но ты перемежаешь подделку с настоящим, пытаясь хоть как-то сдержать рвущуюся изнутри боль.

Ночи бессмысленны и глупые. Внутри тебя гложет отчаяние и чувство безнадежности. Ты часто не можешь накуриться, и почти никогда не можешь просто так уснуть. Ты исходил уже почти весь город, знаешь свой район в самую жуткую ночную пору.
Ты не раз встречал рассвет в дороге, и всегда солнце тебе светит в спину, а ты все стремишься прийти в ночь.
А я тихо плачу и мечтаю дать тебе и себе морфия, что бы хоть как-то успокоить эти больные души внутри.

Мы так похожи, но каждый из нас живет своей жизнью для всех, и скрытой общей для себя лично.




@темы: Грустное, Мысли вслух, Чувства

Стырена идея создания мини-рассказов по заказу у Твореца_Сновидений.
Ваша идея, наши слова.



В сером небе висел черная радуга, которую повесил кто-то...
она была видна не всем, а только тем у кого в жизни полная "жопа"....
радуга не обещала перемен - она просто делила небо пополам...
интересно что на конце у этой радуги...



Шумящим грохотом падающих бомб шла идиотская война.
Он сидел прислонивших к серой стене. Да, в общем-то, здесь все было почти что серое, бесцветное, грязно-запыленное, даже попахивало какой-то отрешенностью и безразличием. Небо хмуро глядело сверху. Поблескивая смолянистыми боками, словно прикрепленная кем-то толи в шутку, то ли на зло, угольно-черная радуга.
Смутные воспоминания о детстве намекали на несправедливость... Еще совсем мальчиком он почти не помнил ничего, но точно знал, беспросветной радуги не небе не было.
А где-то совсем рядом грохнул очередной снаряд. Ошметки зданий разлетались во все стороны.
-Черт! - он падал медленно, как будто снимал кто-то замедленное кино.
Немаленький обломок городской стены упал рядом.
Он неподвижно лежал, наверное, минут пятнадцать. Попытка понять, что же задело увенчалась некоторым успехом. Жутко болел левый бок, рука и голова.
"Зацепило хорошо", - подумал он не спеша. Рядом все суетились, пахло гарью, там, где упал снаряд, разгорался пожар.
Тело ныло. Становилось невыносимо тошно, хотелось пить, проявлялась общая слабость. Слабо думалось, где в данный момент его оружие, и хорошо было бы, что бы оно не попало в руки к гражданским.
Серебристые глаза, с проблеском синевы, смотрели в грязно-серое небо. А там висела черная радуга, которая ехидно посмеивалась "Ну что, задело? Повеселился ты нынче, теперь и мой черед. " Она ядовито присматривалась к нему, с каждой минутой все более разгораясь черной завистью, что он еще жив, а ей приходиться висеть на небе, одной, даже самолеты не могут достать ее краев.
С каждой секундой она чернела от злости и ненависти ко всему живому, а ему казалось что нет ничего чернее ее, это беспросветной, ожесточенной и бессмысленной радуги, которая подвешена здесь с самых первых дней. А радуга все разрасталась, заполняя собой грязное небо. Оскаленная улыбка так и стремилась поглотить этот мир в себе.
- Ну помогите же мне кто-нибудь! - сквозь маслянисто-обвалакивающую пелену радуги послышался звонкий, словно колокольчик голосок. Его будто вырвали из объятий этой радуги, не дали упасть в пропасть отчаяния.
А ее нежное личико было на фоне этой дурацкой радуги как светлое солнце, которое уже почти ни кто не помнил. Золотистые волосы, еще совсем свежие, даже травой пахло. А какая тут трава? тут все поросло асфальтом, бетоном, и только лишь изредка сквозь щебенку на окраине пробивалась сероватая, бледная трава. Ни цвета, ни тем более запаха. Да и затаптывали ее в первые же дни.
-Как ты? Ранен? Что болит? - вопросы сыпались градом, голова раскалывалась. Он попытался подняться, но тело ломило. Левая рука не слушалась. А когда попытался ею пошевелить резкая боль, до звезд в глазах, прорезала его серую жизнь.
- Наверное, перелом. - Лицо перекосило от жуткой острой боли, он чуть приподнялся и огляделся.
Рядом валялись бетонные осколки зданий, суетились люди, кто с ведрами, кто еще с чем. Опять обрушилось наверно пару этажей. Сколько их погребено под этими молчаливыми обломками? Хотя, что задумываться, еще одни беженцы, или простые рабочие, а может и кто-то из обычных солдат. Да все как обычно. Вот только раньше ему везло, и его не задевало ни разу. Но сколько он видел этих глупых смертей!
- Подняться можешь?
- Вряд ли. Я попробую. - Тяжесть беспомощной и бесполезной руки давила. Он пытался ее прижать к себе крепче, чтобы не двигалась, но было бесполезно.
- Садись, я перебинтую. Я новенькая, не так давно здесь, но получила медицинское образование, - аккуратненькие пальчики пробежались по голове, там где зияла небольшая, но саднящая рана, по руке. - Да. надо тебя срочно в больницу. Перелом, и рассечение. - Она доставала бинт и быстро, одним надрывом разорвала упаковку.
"Свежие бинты?"- и брови поползли вверх. Давно он такого не видел.
- Ты лежи тихо, сейчас найду что-нибудь, что бы руку закрепить. - Голова была почти вся замотана. Можно было смотреть одним глазом. Она была одета как все, но что-то было в ней свежее, в этой безличной серой одежде проявлялись даже цвета.
- Черт, - усмехнулся он, - если бы не ты, то эта перевернутая и оскаленная улыбка поглотила бы меня сегодня.
Он смотрела с удивлением. Орудуя ручками так быстро, что он фактически не успевал за ней взглядом. Да и что! Голова кружилась, немного подташнивало, а рука ныла не переставая. От этого даже отвратительнейший привкус появился на губах. Хотелось курить.
- У тебя есть что курить? - он облизал пересохшие губы.
- Я не куру. Не двигайся. - Откуда-то достала небольшую ампулу и шприц. Наверно из сумки, что висела через плечо.
"Такая хрупкая фигурка. Как же она меня дотащит?"
- Кто она?
- Как кто она? Ну эта, радуга…
- Какая? На небе-то и солнца нет! - Она посмотрела на верх, потом на него. Потрогала лоб. С нерешительностью и немного больно вколола обезболивающее.
- Как? - невообразимое удивление. - Ты не видишь радугу? - Он посмотрел на небо. Там отчетливо болталась эта безразличная ко всем осточертелая грязная насмешка.
- Да какую радугу? - она с мольбой посмотрела на него.
- Может лучше попробуем добраться до больницы? Черт с ней, этой радугой - Пытаясь приободрить ее, он снова совершил еще одну попытку встать. Рука уже не так ныла, по крайней мере, не было острой боли. Бок все еще болел, но рядом с ней ему стало легче. Она поддерживала, и вела в сторону больницы.
- Погоди. Я все таки хочу курить, и мне надо найти свой автомат. - Она посмотрела во круг. Под кучей обломков он нашелся быстро. Она достала его и потащила, как самое отвратительное в этом мире. В это время он порылся по карманам, нашел обломанную пополам сигарету, но это не мешало ее все таки хоть такую, но скурить. Достал зажигалку. Простая, без всяких знаков, черного цвета, он отвоевал ее в бою, убив какого-то юнца. Тому мальчишке, наверно, было лет 15. Что его сподвигло двинуться на войну, он не мог понять. Он и сам-то не мог дать ответ, а что он-то здесь делает?
Всем каждый день говорили о том, что эта война всем нужна, что когда она кончится, настанут лучшие времена, что люди не будут знать недостатков. А сколько лет уже длится эта война? 10-20? Да черт ее знает! Стариков почти не было, а если они и были, то все какие-то сумасшедшие, твердили о бессмысленности войны, а как только их кто-то слышал, сразу же замолкали, и старались уйти поскорее с дороги в проулки. Всегда озирались и чего-то боялись.
Его аж передернуло от воспоминаний о мальчишке. Молодое тело просто взлетело перед его глазами от тяжелой смертоносной пулеметной очереди. Красная, свежая, яркая кровь брызнула фонтаном, тело тряслось как в конвульсии, и все это казалось тупым боевиком, после которого все актеры встанут и разойдутся по домам... Но мальчишка лежал и не дышал. Алая лужа разливалась по серому, запыленному асфальту, смывая все грехи прошлых жизней.
Черная радуга усмехнулась и почернела.

Они шли молча. Девушка тяжело дышала, еще бы, он все таки больше ее и тяжелее. Пытаясь не висеть на ней ни коим образом, он понимал, что отпускать ее никуда не хочет. Что скорее он лишиться жизни, чем расстанется с ней навсегда. Это мысль-приговор звучала в голове, как набат. Но с чего, с чего его так зацепило, да и бетонным ли осколком, а не цветом ли ее глаз? Светло-карими, даже немного золотистыми. От куда столько света в них?
Иногда старики рассказывали легенды о неких ангелах, которые забирали к себе на небо праведников, туда, где не было этой черной радуги. Да и не зря же она ее не видит!
- Черт, не уж то ли я умер?! - вскрикнул он.
- Что ты, рано, - улыбнулась девушка. - Тебе осколком просто сломало руку, да немного раскроило череп. удивительно, что крови так мало, да и ты молодцом держишься. - Она пыталась приободрить его, хотя самой было тяжело под грузом его тела.
- Ха, - усмехнулся он, как недавно усмехалась над ним черная радуга. - Просто сломало руку. - Долго еще? - Лицо перекосило от боли. Не удачно задел руку.
- Нет. Я тебя сейчас доведу, сдам на пост и дальше пойду.
- Постой. Погоди. Давай передохнем. И ты, наверно, устала, да и мне херово что-то. - Он цеплялся за нее, только бы не ушла. "Да что же это такое?!" - подумал он. "Нет, однозначно ее никуда не отпущу." Сердце щемило, и сосало под ложечкой от мысли, что она уйдет под эту бомбежку, что он просто не увидит ее более, ее светлых глаз. "Черт, зацепило то как, и не просто осколком в руку, а в самое сердце," - пытался он усмехнуться над собой.
Они остановились, она присела вместе с ним.
- Тебя как зовут-то? - Спросил он, переводя дыхание. Во рту было сухо, как у китайца под пяткой.
- Аня. А тебя? - улыбнулась она на его вопрос.
- Игорь. - Он смотрел в ее глаза, цвета виски. Что-то в них было сходное с этим напитком не только цветом. Он ощущал, как ее глаза, в которые он погружался все глубже, пьянили его с каждым мгновением.
- Ты как себя чувствуешь? Нам лучше дальше идти, а то здесь не безопасно. Да и мы почти пришли.
- Погоди. Дай на тебя насмотреться. Я… - «Да к чертям все, лучше скажу так как есть», подумал он. – Я не могу на тебя наглядеться. А еще боюсь, что больше не увижу. – Рука ныла с каждой минутой сильнее, голова опять начала кружиться, и ощущение тошноты нарастало.
- Да что ты! Да ты весь зеленый! – она резко встала. – Скорее в больницу.
Ничего не оставалось, как подчиниться ее приказу. Он уже сам отчетливо понимал, если сейчас потеряет сознание, то ей его не дотащить.
Сквозь бинт на голове проступило кровавое пятно…

Дойдя до больницы, он уже еле переступал, сказав ей лишь, что паспорт лежит во внутреннем кармане, упал в обморок.

Пришел в себя лишь в палате. Вокруг висел отвратительный запах хлорки и еще каких-то медикаментов. Одна мысль прорезала его жизнь черной радугой. Он больше ее не увидит. Но сколько он пролежал? Куда его потом направят? Но все эти вопросы меркли перед одним, где она, что с ней, не попала ли под перестрелку, может ее уже перенаправили в другу часть, прикрепили к какому-нибудь передовому полку. Хотелось отмести все эти гадкие мысли прочь, но они настойчиво лезли в голову…
Приподнялся, облокачиваясь на свободную руку. Левая ныла, и была уже хорошенько упакована в гипс. За окном, сквозь щели пыльных жалюзи виднелся кусочек садящегося солнца. Или наоборот?
В палате почти никого не было. Он встал с койки и пошел в коридор. Дойдя до медсестер он хотел узнать о времени суток, но его перебили, не дав даже рта раскрыть.
- А ну в палату! Или что болит? Расходился. Ночь почти, а он шляется. – Более старшая, округлая тетка разошлась как курица, кудахтая и ругаясь. Да и сама она была видом похожа на курицу. Такое сравнение немного развеселило его.
Он быстро, как мог, ретировался в палату, попросив при этом чего-нибудь поесть и еще обезболивающего.
Через пол часа ему принесли немного поесть. Еда вся была непонятная, как и везде. Все эти противные и безвкусные серые как сам город и эта война консервы. От этой безнадеги становилось все тошнее и отвратительнее.
Он успел узнать, что провалялся так не долго, всего лишь один день. Что очень помогло врачам, его быстро зашили и поправили руку, а он и не знал даже...
Но найти ее это ему не помогло бы.

Съев всю эту гадость, он пытался посмотреть в окно, но там ничего не было видно. Серые люди идущие по серым улицам. Грязно и серо на душе, как и везде…

Черная ночь опускалась на город. Но черной ее вряд ли кто-нибудь удосужился назвать. Порой было очень сложно иногда отличить день от ночи. Свет прожекторов расчерчивал перечеркнутое черной радугой небо, освещая его своими лучами, надеясь выследить вражеские самолеты.
Он сидел на своей кровати, пытаясь найти где-нибудь сигареты, и надеясь все же поскорее от сюда выбраться, и начать искать ее. Это, конечно же, было почти безнадежно, куда ее могли забросить в этих чертовых распределители?
Черная радуга ехидно ухмылялась, перекрывая посеревшую от горя и людской боли луну. Даже ей было невыносимо все это видеть.
«А может она все еще в городе? Да нет, и это то по сути безнадежно. Город большой…» Сколько ему дадут увольнительной? Куда он и на что потратит?
Дверь скрипнула. На пороге показался немного знакомый силуэт. Он пытался угадать, какая это медсестра зашла, и что сейчас ему будут делать.

- Привет, Игорь, - и голос колокольчик тихо зазвенел в его душе, отражаясь глубоко в сердце радостным переливом.
«Это она!» - ликовал он.
- Здравствуй, Анна.
- Ты ждал меня?
- Честно? – ухмыльнулся он по-доброму, - даже не ожидал тебя найти в городе вообще. А ты тут сама пришла, - и она растянул широкую улыбку. Да так, что аж в заболела голова.
- Ну вот так. А я пришла. Ты же сказал, что боишься меня потерять и отпустить.


Ночь была яркой. Они долго вдвоем говорили, она много о детстве, он много о здешней жизни. Она была такая светлая и юная, хрупка и нежная. Он забыл о руке и только смотрел на ее.
А еще он удивлялся тому, что она не видела ни разу этой дурацкой радуг, к которой он так привык. А она удивлялась, что эта радуга вообще существует.
А еще она рассказывала о живом городе, где не было войны. Но он даже не мог поверить в это, разве есть город без войны? Всем так прополоскали мозги. Все так привыкли к этой бесконечной войне. Да, они не верили в то, что война окончиться, даже не могли твердо сказать, за что они воюют. Все доводы государства звучали, конечно же, весомо, но как-то надумано. Особенно тогда, когда она была рядом.

А еще она позвала его с собой, говоря, что и пришла-то сюда за ним.

- А куда это – туда? Что там, на той стороне радуги? Да и как мы туда доберемся?
- Радуги нет, - вновь твердила она. – Это просто дорога, выложена по небу. Пойдем. Там сейчас все спят, а мы как раз успеем, рассвет еще не наступил!

Так захотелось поверить ей и отправиться, куда глаза глядят, да и пусть что не вериться в ее фантастический мир, пусть с фантастично, но главное, что с ней и только с ней.

- Дай мне руку, - тихо шепнула она ему на ухо. – И твердо шагай, главное не оглядывайся назад, и не смотри по сторонам. А главное никуда не сворачивай.
- Лучше я просто буду держать тебя за руку и мне тогда никуда не захочется свернуть или даже посмотреть.

Она открыла окно. Пахнуло необычайной и непривычной свежестью.
За окном занималась заря, еще бледная, только светлел краешек неба. Он крепко сжал ее руку, и помог подняться на подоконник.
Черная радуга наливалась злобным блеском. Маслянистый оскал так и отвращал от себя любой взгляд. Но он крепко держал ее хрупкую и нежную ручку.

Первый и самый главный шаг.
Она шагнула в окно.
Он еще не верил в это и уже напрягся, что бы удержать ее, когда она будет падать, но не пришлось. Она стояла на краю черной радуги, и весело улыбалась, зовя взглядом его за собой.

Первый шаг. Самый главный.
Он его сделал на одном дыхании. А дальше балы только она, девушка с золотистыми волосами и глазами виски, которую звали Аней.

Черная радуга предательски извивалась под ногами, пытаясь сбросить их, скалилась, ехидно смеялась, шептала на ухо, что нет, упадут они. Она злилась и запугивала. Но что эта осатанелая улыбка могла, по сравнению с тем светом, который был внутри девушки.

Они шли долго. Он уже стал уставать, но до конца радуги оставалось чуть-чуть. Даже запахло свежестью и лесом. Он вспомнил, что такое лес, что такое солнце, и что такое жизнь. И яркие красочные ощущения детства нахлынули сразу. Да так резко, что он чуть не оступился. Но хрупкая и уверенная ручка крепко держала его.

А на той стороне радуги была жизнь. Самая настоящая, не сказочная, и тут не было войны. И тут была она, любовь…

@темы: Лирика

Худая, словно мальчишка одета,
Лет, эдак, пятнадцать. Красива, юна.
Живая. Максималистка. Любовью согрета,
Хоть уж не раз считает в себе, что одна.

Копна волос золотых, горящие глазки.
Идешь вперед смело, не оглянешься,
Красива собою, нет яркой раскраски,
Поступь мягка, тверда, не споткнешься!

Мечты твои светлы, но тут есть подвох.
Считаешь: любви никто не достоин твоей,
А счастья свое отдаешь под залог
Вперед, никому, ни себе, ни своей...

Живешь ты внутри чужою борьбой,
мечтая слить воедино всю Землю.
А смысла не видишь; раз рядом чужой -
Убить, покалечить. Взмахнула копной.

Училась водит, и стреляешь отменно.
И где-то сокрыто в каморке ружье.
От куда достала? Ответишь: "Не важно!"
Все тело свое превратила в копье!

Бежишь и стремишься, вперед и вперед.
Дорогой далекой к мечте не своей.
Но знаю я твердо и все наперед,
Твоей судьбою стать просто своей.

И не замечая за скрытой мечтою
Уже не свою, а чужую затею.
малышка: война - дело мужчин, главарей.
Тебе же не стоит любить это дело, поверь.

Худая, словно мальчишка одета.
лет. эдак, пятнадцать. Красива, юна.
Сегодня спокойна. а завтра волчица,
Что в стае чужой потеряла себя...


@темы: Лирика, Мысли вслух

прошлое тяжелой змеей укутывалось в тепло человеческой души по тонкой шейке... И стягивая глумливые кольца обреченности, старалось завладеть всем, но каждый день становилось все призрачнее само существование цели смертоносной змеи.
Тонкие чешуйки ссыпались, словно рассохшейся песок, стоило только коснуться небольшим мгновением...
И стало казаться, что не все потеряно. Что пусть пройдет одинокая глухая и подорванная вечность, но можно будет вырваться из вечных оков леденящего ужаса и страха перед прошлым. Тонкой струйкой сбегали события прошлого в тонкие строчки на листах. Воспоминание становилось одномоментным забытием, каждая строчка символизировала пройденное, оставленное позади, и ненужное уходило в далекие глубины собственного бытия автора.
Черные строчки галочками садились на оголенные провода нервов. Что-то рвалось, как старое полотнище. одновременно хотелось относиться к этому бережливее всех мировых музейщиков, и разорвать се это в клочья, лишь бы ушло прочь, в голые строчки чернил.
Только был совершен один единственный промах. Не все старые воспоминания стоит ворошить.
Тяжелый саван времени скрывал полуразложившийся труп одиночества и глухих сердечно-черных переживаний.
Шаг в маленькую пропасть осознания бытия. Вырывало наружу всю, вместе с памятью и душою от отвратительнейшего запаха старых переживаний и удушливого вида растравленного ядом змеиным трупа... Душа, метаясь по комнате затхлого тела, обуреваемая одной лишь надеждой лишиться разума или мгновенно исчезнуть с лица бытия.
Время не излечило самых глубоких ран. И кажется, что им никогда не исчезнуть. Да и есть ли надежда, когда тяжкий рубец осколочного ранения с последующим врачеванием отравленным скальпелем был всегда на грани.
Но грани стирались и таяли, как последние надежды обрести царство земного бытия счастливого... Время растирало пальцами тонких смертоносных крючий, что в одной руке держали знаменитую косу, чешуйки гадкого ЗМИЯ.
Одна чешуйка упала, вторая пеплом под ноги легла...

А время приносило новые события, новую историю вершило... А вместе с этим и удлинял свое гибкое тело скользкий ГАД.
Чешуйка стала равняться новым двум. Вот и весь глубокий просчет.

Закольцевавшаяся змея на шее стоящего на краю обрыва человека, со сломанными крыльями.

И кто-то крикнул: "Есть одно право проверить жизнь - взлететь!"...





@темы: Воспоминания, Грустное, Мысли вслух

19:31

ПЧ

Batty, kuka2007, MaxLee, большой вам привет и маленький вопрос: что привело?



Она вздохнула. Пар легкой струйкой ворвался в кромешную тьму жизни. Тонкими пальцами она коснулась охватывающего холодом воздуха. Где-то там, за плотно зашторенным окном светило далекое и невообразимо пышащее солнце. Она его ненавидела.
Голова шла кругом, ноги держать отказывались. Ведь это новый день, еще один ненавистный день.
Она же любила ночь, по той самозабвенной причине, что ночью не надо видеть. Там все живут на ощупь.
Она коснулась паучьими пальчиками теплого одеяла. За дверью гулко раздавались шаги тяжело ступавшей матери.
-Ты проснулась?
-Да.
Предательски скрипнула дверь, но мать бы это все равно не спасло. Девушка слышала все очень хорошо, как никто другой. Она себя за это ненавидела.
Совсем рядом резкий отвратительный звук, скрежетавшим отголоском откликнувшийся в ее разодранной девичьей груди.
-Запахни шторы, ты же знаешь, я не люблю свет в комнате.
-Тебе не все ли равно? - С горечью отозвалась мать.
-Нет. Завтрак готов? Мне сегодня в универ. Отвезешь?
- Конечно... - Тяжелый вздох вновь описал все те переживания, что испытывала единовременно постаревшая мать, которой так не хватала крепкой поддержки. Она слишком волновалась за дочь, а иначе и не могла...

Держась крепко за руку, она считала ступеньки. ровно тридцать пять ступенек. Бордюр, а вот и машина.
Гладкой поверхностью и немного заиндевелой встретила машина ее. Пальчики промерзли сразу же. Слишком чувствительные. Слишком тонкие.
Тяжелая утепленная юбка опять чуть не застряла, но она уже знала, что пора бы повзрослеть. Или просто стать тем, чем она уже десять лет мечтает....
Тяжелые учебники оттопыривали небольшую сумочку, тетради здесь не нужны.
И горький взгляд провожал ее, смотря за каждым шагом.
На улице мела метель. Силуэт в черном быстро исчез.

Дорога, длинной в известную вечность, ни один день не отличается от другого. С остальными она мало общалась. Учителя говорили, что она замкнута, а она просто ненавидела этот мир. Так по-детски глупо и безнадежно.
Что этому миру ее ненависть? Он безгранично величественнен, органично завершенный, не смотря на все ошибки и попытки изничтожить себя людей.
Каждая биологическая озганизация когда-нибудь умрет, только лишь потому что хотя бы за десятилетие человеческий организм фактически полностью обновляться. А значит через десять лет - любой человек уже не тот.
А небо молчало тяжелыми тучами и сыпало белыми мошковидными снежинками. Белой жизнью и смертью.
Снег...

Ах! и она летит! Господи, это ли те крылья? Нет. Она вновь на промозглой заледенелой земле.

- Девушка, - участливый и беспокойный голос прервал ее размышления о не безнадежно далеком небе, - с вами все в порядке?
- Если не считать того, что вы меня сбили с жизненного курса, то да. - Ехидный и стальной одновременно.
- Вот ваша сумка.
Она проверила, все ли учебники на месте.
- Одного не хватает.
- Кого?
- Одной книги не хватает. Посмотри во круг.
- Да вот же! - Парень поднял книгу с земли, но прочесть он ее не смог. Не для него была эта книга.
- Спасибо. А теперь скажите пожалуйста, где здесь универ, а то я сбилась с пути, благодаря вашей внимательности.
- Может вас проводить? - он участливо и аккуратно взял за руку...

День длился очень долго, на занятиях было скучно. А она очень хотела услышать этот голос вновь. Он был очень приятный. Немного напряженный, но почему-то мягкий, как мягкий, только что выпавший снежок.
-Алиса! Хватит отвлекаться!
-Да, Лариса Тазретовна. - но она думала не об учебе...

Вышла она как обычно, осталось только дождаться, когда приедет мать. Конечно сегодня она должна была задержаться, и был смысл пойти в кафе, немного перекусить и просто скоротать тягучее время.
- Держи!
В ее хрупких и тонких руках оказался букет чудесных роз. Обертка смешливо шуршала, как новогодние оберточными бумажки с подарками.
-Спасибо. Чем обязана? - но голос предательски вздрогнул. "Это он!.."
-Прости, я тебя сегодня уронил, а потом подумал, что так и не извинился. А тем более красивую девушку должны окружать красивые цветы.
- Это мило с твоей стороны. И что ты намерен дальше делать?
- Пригласить тебя куда-нибудь, надеюсь ты не откажешься?

Клавиша номер один. Зажать и ждать ответа...Она позвонила маме, сказала, что еще задержится на занятиях.
Его звали Владимир.

Ласковая ночь укутывала обоих. Она водила с нежностью пальчиком по его иссохшим губам. Он был страстен как никогда. Он научился ее понимать, как никто! Она даже понравился привередливой старой маме.

Она закусывала губы от вожделения. Он молчал...
-Почему ты молчишь? - немного раздражения, скрывающего волнение.
- Я не могу так... Ну взгляни же ты на меня! Ну открой ты глаза! Я устал!...- тело вздрогнуло, изогнулось и он застыл, поднявшись на локтях. - ну посмотри же на меня! ну так не бывает! Любовь она творит чудеса! она же должна!
- Молчи. - И голос сталь. - Молчи, прошу - глубокая мольба.

Резкий взмах, и на иссушенных жаждою жить губах проступила капля, такая ржаво-соленая, такая долгожданная. Но, Господи, от кого? за что?
- Взгляни же на меня! - он заходился истерикой. Тяжелой кровавой болью легла ему на плечи ее собственная боль! Но в минуту же он очнулся. - Прости, милая, любимая, прости! - Он страстно целовал ее соленые губы, он пытался вымолить прощения.
А что она? Молчала...
Тяжелый вздох.
- Я никогда не увижу так, как этого хочешь ты. Ты это понимаешь? Ты понимаешь, что я такая на всегда?! Что у меня нет иного пути, как сдохнуть после слепой! Я не могу увидеть даже любимого, а ты от меня просишь невозможного! Зачем ты это делаешь?
-Боги, прости, милая, я не хотел, я понимаю. Я тебя безумно люблю! Я не могу без тебя. Хочешь я найду для тебя лучших врачей? Хочешь я все что угодно сделаю, лишь бы ты увидела?
- Хочу, но ты не сможешь никогда. В моей слепоте бессильны самые лучшие врачи планеты. Ты бессилен! Ты не сможешь этого сделать! НИКОГДА! - и она закричала в полный голос.

Чистое сердце надрывалось. Где-то рвалась самая тонкая в мире ниточка любви. Рвалось все что можно было.
А где-то далеко, в заоблачном мире открывались двери в рай...

Густой туман. Он потерял счет суткам, он потерял интерес к чему бы то ни было, его главной задачей было научить ее видеть. Эти бессмысленные книги, для незрячих, он ненавидел, что умел их читать. он хотел освободить ее окна от тяжелых бархатных штор, что бы она увидела солнце, что бы она смогла увидеть солнце!!!



Десятые сутки он не спал. На полу валялась недопитая бутылка водки. Все в этой жизни прозаично....
Тяжелый туман ложился на плечи. Бесконечные думы не давали покоя. Он потерялся во времени. Он не хотел ничего. Тупое лезвие лежало рядом. Окровавленная рука ныла... Но на все это ему было наплевать.
В комнате была только раздражающая музыка, но плотно зашторенные окна задерживали силу жизни. Он не хотел жить без нее.
Ночью он иногда терялся в мыслях, а когда в очередной раз очнулся - не увидел ничего. "Боги, не уж то ли? Наступило! Наконец-то! Я с тобой, любимая!" Но стоило ему попытаться встать, как закружилась голова, и он открыл глаза. Темная гнетущая комната вновь стала ненавистна.
-Ну почему?! Возьми меня к себе!



А где-то в заоблачной мгле, сидя на заснеженной тучке, держа в руках холодную серебристую звездочку она прошептала: "Спасибо. Я наконец-то тебя вижу, любимый. Я благодарю тебя за все..."

С небес упала звездочка, стремительно и безвозвратно.


P.S. исправила глупые ошибки.

@темы: Лирика, Настроение, Чувства

И вот лежит на моем оледенелом столе она, маленькая сжавшаяся, неровно дышащая... Так тяжко ей, что и не передать. Она взламывается, она извивается, она корчится в беспредельных муках. Никому: ни ей, ни мне; не закончить ее мучений.
Она тихо ложится, чтобы передохнуть, а потом вновь ласково затрепетать под моими пальцами.
Я тонкими паучьими пальчиками врываюсь в самую подноготную, изящнейшую, тончайшую часть нее, такой маленькой и такой страстной кажется ей надежда на спасение, на утверждение слова "да". Но так ли это???
Я перебираю все ее ощущения, касаюсь каждой крошки самосознания этой хрупкой, нежной, все ее тело под моим пристальным изучающим измывающимся взглядом.
Последняя капля веры просочилась сквозь пальцы, и я резким движением подставляю колбу. Да, теперь вся ее надежда с моих цепких руках, и ни чуть не у нее.
Эта волшебная жидкость переливается всеми цветами радуги, но все же ее основной цвет на сегодня рыжий. Цвет сумасшествия и отчаяния.
Горчащее отчаяние пылает даже на руках, от этого становится больно, но я слишком хорошо умею не замечать боль.
Насколько же каверзная бывает жизнь, и как податливы бывают души в моих руках.
Я острым взглядом патологоанатома всматриваюсь, не осталось ли еще чего полезного и нужного? Вроде нет...
Тяжело дышащая, взлахмоченная, расчлененная почти на мелкие кусочки, она лежала на столе, вся открытая, напуганная, и безжалостно раздираемая муками ощущений.. Все чувства уже давно в моих руках, расставлены с особым порядком по полочкам, и где-то в глубине шкафчика лежит еще и сердце. Как МИЛО и Красиво... Как тихо и спокойно от ее натуженного дыхания.
У душ всегда так. Они еще долго живут, воспоминаниями о чувствах, но как только они их почувствуют рядом вновь, на очень близком расстоянии, то все, вновь зайдутся мукой страстности, будут подчинены тому, кто держит в руках флакончик с ее чувством.
Я мастер вырывать ваши чувства. Как ни странно, я люблю свою работу, но в тоже время готова проклясть... День ото дня я расчленяю чью-то душу по заказу. Платят мне хорошо. Правда редко когда удается разобрать душу на все составляющие. Это слишком дорого, даже для солидного клиента.
Это дает право управлять той душой, с которой я проделала свою операцию. Даже небольшой капли хватает, чтобы привлечь к себе внимание...
Я научилась ловить души еще в детстве... Я просто была собой. Я стала обладать почти всеми запахами душ. Это стало их притягивать. Потом лишь стоило ночью вытянуть за ниточку...
Когда я поняла, чем я обладаю и как это можно использовать, я решила неплохо на этом заработать. Деньги сначала брала небольшие, но при том у меня появилась хорошая возможность экспериментировать. Я проводила различные. порой ужасающие эксперименты!
На столе заворочалась душа. Надо ее хоть как-нибудь успокоить. Жаль, но ей наверно больнее, чем всем остальным. Она пропитала была тончайшей нитью любви ко мне по всему ее яркому тельцу. Как же хотелось прекратить ее муки, но убивать душу не в моем праве. другие специалисты найдутся. Мне оставалось ее отпустить. Хотя она и так давно принадлежала мне, все же я теперь сделала все, чтобы не потерять эту душу ни на минуту.
Я взяла в руки маленькое тельце, извивающееся у меня на руках. тянущееся ко мне с той же болью и страстностью, с которой оно будет тянуться в реальности, и просто подула. Душа разлетелась пылью.
В соседней комнате заворочался мой любимый друг. Он тихо посапывал во сне, но сегодня ему приснился ужасный сон. Хотя он даже не вскрикнул. Просто стал тяжелее дышать. Во сне он видел меня, стоящую над его душой со скальпелем и тонкими паучьими пальцами...


@настроение: где мой скальпель????

@темы: Лирика, Чувства

я чувствую горечь чадящую на своем легкомысленном язычке. сны врываютсья в жизнь, я боюсь? я отнюдь не боюсь! Я хочу...
А кофейный зерна размолоты в крошку. Где-то чайник кипит, в направлении света вырывается пар. Это громко терзает мне взгляд.
Только мне не светло, я от света избавлюсь. До последней до кроши его истощу... Свет мешает терзаньям. сны врываясь в реальность мешают. Отчаянным вкусом сердечной потуги я пытаюсь понять свою жизнь за чертой...
А кофейные зерна горчат. Эта нежность мешает уснуть. Я не пью черный кофе, да со сливками тоже и с сахором, впрочем.
Но кофейные зенра свои источат ароматы, и рассыпятся пеплом на языке. Я мешаю себя в этом жизненом кофе нереально вливаясь душою в стакан...
а кофейные зерна на язычке источат аромат, и пройдут пустотой....
Я не сплю уже третьи сутки. Я молчу. я мечтаю. Я думаю.

@темы: Мысли вслух, Настроение

Смешно! Но где любовь, что сердце разрывала?
Печально. Запропала, ратворилась иль сбежала?
Так тихо! Сердце не стучит, молчит, не громыхает!
Спокойно... Не болит душа и грудью не вздымает.

Когда была смертельно влюблена в тебя,
Душа моя безжалостно сжималась, метая
она была в комок превращена, в игрушку.
Я часто ночью плакала, любя, в подушку.

Но что? теперь не плачу боле, спокойно сплю.
Хотя... Наверно, где-то в глубине люблю.
Так безнадежно, бессмысленно и глупо
Бывает в жизни нашей. Просто глупо...



читать дальше

@темы: Лирика

00:29 

Доступ к записи ограничен

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

Ты власть искал,
А слов не подобрал.
К чему стремился -
То осталось в прошлом:
Твоя любоь ушла,
Она разбилась о слова,
Которые бросал, смеясь,
К ногам ее, и не заботясь,
О нежности ее оков.

Сплетенье рук, молящее молчанье,
Кричащее на ультрафиолете глаз,
Стремится к страстности единого познанья,
Забыв о властности людских прекрас.


И бьющимся потоком,
Толчками крови,
Жаждою любви -
Бежишь, роняя слезы.
Твоя судьба горька,
Слепа и безразлична
В величии и коранованности ГРЕЗ!

@темы: Лирика

03:13

Тихо тихо двигаюсь в русле жизни. Мне некуда нынче спешить.
Вокруг гулкая тишины. И лишь иногда ее разрывает звон разбившейся капли дождя...

В городе душно, не возможно дышать. и не о чем другом думать не хочется, кроме как сбежать из этого ада и пекла. Хочется дождя.

Дождь льет, и зачастую не думает прекращаться. Хочется Громкого ливня.

По прогнозу дня - ливень прошел отменный, высококачественный..

Вода помнит все. Но переходя из одного состояния в другое она теряет все, кроме божественной программы создания, миротворения, жизнетворчества.
Но есть такие вещи. которые порой и вода не в силах позабыть, как не забывает порой самые ужасные моменты своей жизни человек... Они могут уйти с переднего плана, запрятаться в самую глубину наших жизненных перепитий, но иногда они дают о себе знать...

Иногда кажеться, что град - это маленькая месть...
Надеюсь мне не станут мстить, хотя наверняка найдется за что...


@темы: Мысли вслух

-Свет, мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи!

- не могу ответить правду. уж прости меня ты!

- от чего не скажешь правду?

- от того, что глаз твоих, синий льдистый, словно ровное стекло, цвет, под ним душа, да так темна, что не видно ничего. Ты как зеркало сама, ты спроси сперва себя, а потом уж и меня, может что найдем вдвойне.





а в глазах отражались зеркала. Дьявольский коридор жизни.





@темы: Грустное, Мысли вслух, Настроение

как часто приходилось слышать отголоски долгих чувств, пьянящих некогда, ну а сейчас травящих.

как некогда хотелось приласкаться, и в бреду, забыть бы обо всем, что в сердце наболело.

Как иногда хотелось вскрыть, торчащие иголками судьбы, чертовски призрачные вены.

как приходилось на ветру глотать соленую волну, от слез, что рьяно нам душили веру.

как лился свет столь нереально мирный из ласковых, приветливых, обманывающих глаз.

как не хотелось вспарывать тончайшую одежку по утру, когда я видела тебя всю, без прикрас.

как чистить приходилось ложками для супа свою безумством ломаную душу.

как очерствевшим сердцем чувствовать лишь зимнюю пургу, завеявшую в сугроб по груди.

как остервеневающим оскалом напиваешься из мелкой раны кровью, желая большего, но не дано.

как все лелеешь тихую, мутнеющую в пьяном утреннем рассвете улыбку милую свою.

как отболевшей раной меришь мерку мира, затрагивая только глубину.

как неприветливым приветом, пытаешься напомнить яркость позабытых чувств.

как просто жить пытаешь бескровно, без падали, и только по закону душ...

и понимаешь - Жизни нет.... ты только существуешь.


@темы: Лирика, Мысли вслух, Настроение, Чувства

И снова эти сны, как наказанье...

Прости молчание мое, прости! Я так боюсь тебе сказать, и вдруг остаться без ответа. Иль слышать твой надрывный гулкий отголосок лжи. Не лги, но и молчи уж лучше.

Я побоялась рассказать тебе, когда была вольна как птица, помолвиться, как легковерный ветерок, о чем мое так сердце бьется.

я так искала долго эти все слова, но подойдя к тебе, я растаяла даже мысли.

И тихо, ласково, прижаться мне хотелось так к тебе, что все горело у меня внутри. Но я молчала, я сидела, а ты был рядом, но далек.

Где явь здесь? где здесь сны? запуталось давно все это. Во сне я вижу, то что есть сегодня на яву, а на яву. что вижу я во сне...

Я горько рвать готова эти молчаливые, пустынные оковы, но я мечусь, как загнанный зверек в клети.

Прошу, ты согласись, ответь мне да иль нет... Молчанием горю, вопросом остужаюсь.

Ты, вижу, и готов быть рядом. Но нет.. нет тебя и даже далеко.

Я знаю. ты готов меня принять спокойно рядом, когда я молчаливо сяду на кровать. Ты сидишь, и доверяешь мне безмерно, ведь ты спиной ко мне, а я дика бываю, как ядовитая змея.





Я вновь полна тобою в сердце, но яд, которым отравил меня ты и до тебя доберется. Я постараюсь.

Пусть этой ночью я приснюсь тебе, и сколь бы не было мне страшно ранить сердце твое собою, и как молчаливая пытка эта терзает мое сердце, так знай, ты мой, а я твоя...



а скоро я тебя увижу в реальности. Не молчи, скажи мне, что должен сказать.


@настроение: сон или явь?

@темы: Грустное, Сны, Чувства

ЗОВ ЗВЕРЯ



Хочется звериного безумия, граничащего с сумасшествием.

Хочется разорвать чью-нибудь плоть, чтобы кровь стекала по клыкам.

Слизывать горячую, едко-ржавую кровь.



где-то живет во мне тот, кого мне сейчас так не хватает. Весна. Пора просыпаться.

Идет охота - кто кого? человек зверя, или зверь человека?






@музыка: зов зверя

@настроение: ядовитый гортанный смех

@темы: Мысли вслух, Настроение





жми

найти песни здесь









@музыка: Полынья

@настроение: интерес

@темы: Мысли вслух, Настроение

16:28

Нетопырем кружась под дланью мирозданья,
Спускаясь к горниям всех каменных вершин,
Пьянящим голосом рычащего камланья,
Стелясь по гладям мировых равнин...

Я осознал свое небытие и пустоту,
Молчанье глупых слов манящих.
И словно камень, обличенный в наготу,
Стоял, раскинув руки, под лучами звезд палящих.

Себя неся пустым осколком в небе ночи,
И отрешенным взором измеряя дней пути,
Я камень мыслей у себя в груди ворочал
И вес небесной тверди опустил на плечи...

Я стал собой. Сравнялся с пустотой.
И за дверями глаз моих пусты проемы.
Себя связал я с хладной высотой,
И губы стали бесконечно немы.






@темы: Грустное, Лирика, Сны





утро.... нежнее не бывает....

@темы: Мысли вслух, Чувства

ВЕНОК СОНЕТОВ





Мой голос тих. Я отыскал слова

В пустых зрачках полночного покоя.

Божественно пуста моя глава,

И вне меня безмолвие пустое.



Cкажи, я прав, ведь эта пустота...

С. Калугин

@темы: Лирика, Мысли вслух